Часть 9 Синьковский тупо смотрел на Панина, на его тянущуюся куда-то руку и слабо соображал, что теперь ему делать. - Умирать, что ли, собрался, - глупо выговорил он вслух свои мысли. Измученное лицо Панина болезненно передернулось, рука перестала сжиматься, замерла. - Не надо бы мне... умирать. Там наверху, у трех елей, расчеты. Прибор будет работать. С радости свалился сюда... Стояла тишина, было слышно, как хрипит что-то в груди, как трудно Панину говорить. Синьковский присел на корточки, обхватив руками голову. - Бредишь, старик... - Ты скажи там Нестору, Кире... Если снегом не заметет, все поймете... Синьковский поднялся на ноги и опять закурил. "Расчеты на снегу... У трех елей..." Волнуясь, он походил по расщелине, проваливаясь глубоко в снег, как в пух. Его зазнобило. Он полез было наверх, но внезапная тишина позади остановила его. Еще не веря этой тишине, он вернулся к Панину. Сергей лежал с застывшим лицом, вытянутая рука была неподвижна... При встрече с друзьями после долгих поисков и расспросов Синьковский устало прикрыл глаза и дрогнувшим голосом проговорил: - Он там. Умер при мне... Кира замахала руками и закусила губу, открыв глаза широко и недоверчиво. У Нестора задергалась левая щека. - Ничего не изменишь, умер... Мы должны примириться с этим... - фальшивым фальцетом произнес Синьковский. Кира смотрела на него с неприязнью. - Я ведь хотела сама... Почему вы мне не дали пройти туда... Синьковский нервно чиркнул спичкой о коробок. - Ему уже никто не поможет. Ни ты, ни я, ни Нестор, ни все вместе. Лицо Киры исказила боль. "Какая она сейчас некрасивая", - подумал Синьковский. - Ты словно отполированный! - закричала ему Кира. Она побежала вдоль расщелины, без лыж, разгребая снег, как воду. Нестор пошел за ней. "Если с расчетами все так, как сказал Панин, то она будет у его ног", - подумал Синьковский. О! О нем заговорят теперь, заговорят, как о таланте. Синьковский - талант! Как говорили: "Панин - талант"! Это будет его прибор, прибор - Синьковского, он так его и назовет... Никто не считал его бездарным, случайным человеком в институте - всегда корректного, готового прийти всем на помощь. Даже сейчас в расщелину спустился не Нестор, заведующий лабораторией, а он - рядовой конструктор, близкий товарищ погибшего. Нестор возвращался с Кирой. Он шел тихо, придерживая ее за плечи, наклоняясь к ней, что-то говорил. "Кира, конечно, заурядный инженер, но красота - тот же талант, с такой женой не пропадешь... Как это только не понимал Панин?" - подумал Синьковский. Он не мог попасть спичкой в коробок. Коробок упал к ногам, он раздавил его. - Слушай! - сказал он Нестору, держа в зубах незажженную сигарету и подавляя внутреннюю дрожь. - Вам надо спуститься вниз, там на базе объяснить все. Я останусь здесь, буду ждать... - Никуда я не уйду отсюда! - закричала Кира. Синьковский почувствовал, что он бессилен воздействовать на нее и умоляюще посмотрел на Нестора. - Кира, надо идти, - сказал Нестор мягко и успокаивающе. Синьковский, наконец, справился с этой унижающей его дрожью и снова чувствовал себя способным на что-то смелое, как тогда перед спуском в расщелину. "Может быть, они доберутся сюда только ночью. Я разожгу костер", - подумал он и сам удивился благородству своих мыслей. Когда Кира и Нестор скрылись за увалом, он быстро затянул ремни у лыж. Подъем к трем елям занял не больше пяти минут. Все было так, как сказал Панин. Он вынул записную книжку и старательно переписал все с ровной снежной площадки. Потом долго-долго топтался на месте, пока снег совсем не осел: видимо, о чем-то думал. Но записи не тронул.
x x x
Это было совсем неинтересное дело в практике Жениса Касымова. Когда он узнал о несчастном случае в горах, о первых подробностях, когда выслушал какой-то сбивчивый, как ему показалось, рассказ Синьковского почти у места происшествия, настроение у него упало. Он не привык еще к таким досадным несчастным случаям, воспринимал их болезненно, как нелепость и дикую несуразность. Уже вниз унесли труп, уже ушли друзья и свидетели, а он все обдумывал детали происшествия. Потом, успокоившись, медленно стал подниматься вверх. - Женя! - обеспокоенно окликнул его снизу товарищ, лейтенант Ворончук. - Ты, что, тоже решил проверить спуск? - Я аккуратно, - ответил Касымов, присаживаясь отдохнуть на верхней площадке, откуда недавно сорвался этот молодой инженер. Взгляд его рассеянно скользил по ровной белой поляне, по которой шла лишь одна лыжня. Извиваясь, она неровно обрывалась в расщелине. Казалось, что она вот-вот вынырнет за этой чернеющей щелью и продолжит свой бег. Но она оборвалась неожиданно и досадно, как и жизнь этого, видно, способного парня. ("Девушка-то себе места не находит", - подумал он, вспомнив и сбивчивый рассказ Синьковского, и лица товарищей погибшего). Он еще раз рассеянно посмотрел вдоль лыжни и вздрогнул. Вправо метрах в десяти снег был необычно вмят. Касымов поспешил к этой вмятине и уже отсюда увидел неряшливые лыжные следы подъема елочкой: кто-то был здесь еще. "Ах, да, Синьковский... Но зачем он поднимался вверх?" - обожгла вдруг мысль. Сумерки в горах надвинулись быстро, и все расчеты, которые до него списал со снежной площадки Синьковский, пришлось переписывать уже при помощи электрического фонаря. Касымов, правда, был более добросовестен: он выписал еще одну строчку, которую не заметил или не хотел записать Синьковский: "Прибор УК". С утра до обеда следующего дня Касымов возился на месте происшествия: что-то замерял, рассчитывал, делал какие-то записи, и все это спокойно и невозмутимо, несмотря на подтрунивания Ворончука. - Ну, что? Думаешь, твой Синьковский злоумышленник? Ведь убедились, что он чист? - не унимался лейтенант. - Да, пожалуй, только зачем же он все-таки поднимался наверх? Неужели из-за расчетов? - Да, Женя, вот тебе и агент зарубежной фирмы, а? - продолжал иронизировать Ворончук. - А ты-то разбираешься в этих записях? Вот поэтому давай помолчим. Через неделю Касымов долго беседовал с заведующим лабораторией Нестором Вараткановым, с любопытством наблюдая, как меняется на глазах его полное добродушное лицо. Тот долго не мог прийти в себя, а в конце разговора как-то растерянно усмехнулся: - А мы уже и чествовать его собрались... Он имел в виду Синьковского. Пришло время поговорить с Синьковским. "Трус, жалкий трус!" - хотелось крикнуть Женису в это наглое и в то же время заискивающее лицо. Испугавшись, что ему могут "пришить большее" (он так и сказал), Синьковский рассказал обо всем с мельчайшими и гнусными подробностями, спеша и брызгая слюной, стараясь гаденькой откровенностью уверить следователя в своей искренности. Он даже выкладывал свои низменные мысли о женщине, с которой собирался связать жизнь. Быть может, спасло его от уголовного наказания то, что он не успел восторжествовать и присвоить труд Сережи Панина, добиться внимания со стороны женщины, которую он мысленно уже купил, как красивую вещь, а может, спустя неделю, отделавшись только легким неприятным разговором, он яростно сожалел, что чересчур испугался и дал себя провести этому молоденькому следователю? Об этих подробностях трудно судить, но ясно, что законы общечеловеческой морали и нравственности для таких людей не существуют. Они втаптывают их, как Синьковский втоптал ногами снег у расчетов погибшего товарища.
Н.АХМЕТОВ, старший лейтенант милиции
"ШУТКА"
Вторые сутки беснуется пурга. Снег забил дороги. Все потонуло в белой мгле. Вторые сутки не прилетают самолеты. Ураганный ветер оборвал провода, нарушилась телефонная связь. И только по радио райцентр мог разговаривать с городом. Казалось, вся жизнь в поселке замерла в эту вьюжную пору: в двух шагах ничего не видно - ни пройти, ни проехать. Молодые сотрудники райотдела внутренних дел после работы собрались в кабинете начальника уголовного розыска поиграть в шахматы и заодно послушать рассказы старого сержанта Нуралы Бексултанова, который вот уже двадцать восемь лет служит в милиции. Рассказы у него бывают всякие - порой грустные, а иногда смешные. На этот раз старика долго уговаривать не пришлось. - Ладно уж, расскажу. Это было в те годы, когда наш Ильтай еще бегал без штанов... - начал он, поглядев на старшего лейтенанта Ильтая Узакова, который чаще других над ним подшучивал. - Вызывает раз меня начальник отдела и говорит: "Товарищ Бексултанов... " Досказать Нуралы не удалось. Распахнулась дверь, в кабинет вошел взволнованный помощник дежурного Койбагаров: - Товарищ старший лейтенант, - торопливо доложил он, - здесь Валентина Семенова, кассирша из райпотребсоюза... Ее ограбили. Взяли всю выручку - двадцать тысяч. Семенова в соседней комнате. Все бросились в дежурную комнату. Там стояла заплаканная молодая женщина. Она поминутно вытирала слезы и ничего не могла толком объяснить. Тогда вмешался старый Нуралы-ага: - Успокойся, дочка, и расскажи все, как было. Кто ограбил тебя? Знаешь ты их или нет? Но Валя продолжала плакать и не могла вымолвить ни слова. Только спустя несколько минут, когда немного успокоилась, стала рассказывать: - Я сидела у себя в конторе и считала деньги, дневную выручку, которую сдали продавцы наших магазинов. В это время постучали. Я вышла из кассы и открыла дверь: думала, пришел мой муж, он обещал зайти за мной. Вошли двое. Один оттолкнул меня в угол, другой остался у порога и тихо сказал: "Не шуми, иначе убьем!" Первый прошел в кассу, забрал все деньги. Потом они пригрозили, что убьют меня, если я выйду, и ушли. Я кинулась звонить вам, но телефон не работал. Я стала кричать, а кого дозовешься в пургу? Оделась и прибежала к вам. - Когда-нибудь раньше вы их видели? - спросил Ильтай Узаков. Валя отрицательно покачала головой. - Как они выглядели? - Невысокие такие, в черных полушубках и в валенках. Один вроде казах, другой русский. - Старшина, сообщите подполковнику о случившемся, - приказал Ильтай. У начальника райотдела подполковника Кунесбаева уже сидели сотрудники ГАИ. - Обстановка нам неясна, - сказал он. - Но пока суть да дело, необходимо немедленно закрыть все выезды из райцентра, проверять всех подозрительных. Я свяжусь с областью, вызову эксперта и инструктора с собакой. Из райцентра машины сегодня наверняка не выезжали, все дороги занесло. Как вы думаете, товарищ лейтенант? - обратился подполковник к сотруднику ГАИ. - Сегодня, товарищ подполковник, из соседнего райцентра пришли бульдозеры, расчистили дорогу. - Да, на этот раз дорожники проявили расторопность, - помолчав, сказал подполковник. - Ну что ж, приступайте к делу. А вы, товарищ старший лейтенант, - обратился он к Ильтаю, - останьтесь. Сейчас подойдет следователь, отправимся на место происшествия. Когда оперативная группа в составе подполковника Кунесбаева, следователя капитана милиции Айтжанова, инспектора Ильтая Узакова и старшины Бексултанова вместе с кассиром Валей Семеновой прибыла к конторе райпотребсоюза, там дежурил сержант милиции Иванов. - В помещение никто не заходил, - ответил он на вопрос подполковника. Следователь осмотрел дверь, следы на крыльце, но замок открывать не стал. - Осмотр делать не будем, - распорядился начальник, - завтра подъедут эксперты из Алма-Аты. А пока опечатать дверь. Товарищ Иванов, вам придется подежурить до утра. На рассвете жителей поселка разбудил гул самолета. Еще не успел он сделать посадку, милицейский "газик" был уже на месте. На самолете привезли и розыскную собаку. Все сели в машину. Шофер спросил: - Куда, в райотдел или на место происшествия? - Нам, старшина, в райотделе сейчас делать нечего, - ответил майор, эксперт НТО. - Давай на место происшествия. Когда открыли дверь конторы, собака обнюхала помещение, а через минуту уже рвала поводок из рук сопровождавшего ее младшего лейтенанта и уверенно шла по следу. - Ну, майор, теперь начинается твоя миссия, - сказал подполковник эксперту НТО. - Да тут все как будто в порядке, - ответил тот и, помолчав, добавил: - На первый взгляд. Постараемся найти какую-нибудь ниточку. Альфа между тем рвалась вперед. Больше получаса петляла она по задворкам, пока не привела на улицу Овражную. Остановилась у самого порога низенького домика. Оперативники оцепили дом. На стук никто не отозвался. Оставалось одно - снять дверь с петель. Но в это время из соседнего дома вышла женщина, спросила: - Вам кого? Володю? Его, наверно, нет дома. Но если надо, я вам открою. Через дверную щель она отодвинула засов. - Проходите. Я тут как дома. Володины родители уехали, попросили меня присмотреть за ним. А что случилось? - Да, он нам нужен... - Майор осмотрел комнату и отметил, что с двух подушек, лежащих на кровати, сняты наволочки. - А как ваше имя? - спросил он у женщины. - Тетей Олей меня зовут. - А фамилия? - Зубова я. - Когда вы видели Володю? - Вечером. Заходил к нам ужинать. - Он говорил, куда пойдет? - Сказал: "Пойду к Вите". - Кто этот Витя? - Брат его. - Он женат? - спросил старший лейтенант. Женщина кивнула. - Где работает его жена? - Валя? Да вроде в райпотребсоюзе... - Валя Семенова? Старший лейтенант и следователь молча переглянулись. Майор тем временем тщательно осматривал комнату: шкаф, бумаги, стол. Ничего подозрительного обнаружить не удалось, кроме подушек со снятыми наволочками. Вторичный допрос Вали Семеновой ничего не дал. Она повторяла то, что сказала ранее. Работники ГАИ доложили, что вечером из поселка ушли автомашины ГАЗ-51 и ГАЗ-69. В первой уехал экспедитор с шофером, во второй - шофер, отпросившийся привезти мать из больницы. Подполковник приказал немедленно связаться по рации с милицейскими постами, находящимися по дороге в Алма-Ату, и выяснить, не брали ли эти шоферы пассажиров, а если брали, то где высадили. Вслед за сотрудниками ГАИ в кабинет начальника стали приходить участковые. Все, как один, докладывали, что Володю никто из товарищей не видел и что у брата он тоже не был. И только к трем часам старшина Бексултанов сообщил: - Вчера в четыре часа дня Володя был у своего друга Валерия Дрожжина, которого, кстати, тоже нет дома. Мать Валерия слышала, как приятели говорили между собой об охоте. В шестом часу поступила наконец телефонограмма из Алма-Аты: "Шоферы обеих машин найдены, пассажиров из Уч-Арала они не брали". Никаких известий о пропавших Владимире и Валерии не было. Едва подполковник прочел телефонограмму, в его кабинет ввели двух задержанных подвыпивших парней, которых никто из работников милиции прежде не видел в поселке. - Кто вы такие? - спросил подполковник. - Да мы, товарищ начальник, дороги чистили... - Вы что, трактористы? - Точно. Вчера вечером приехали, - ответил черноволосый парень. - А как к нам попали? - Зашли в столовую, а в магазине на двоих пол-литра взяли. Только стали распивать, тут лейтенант подошел к нам, вот мы и здесь. - Распивать в столовой? Разве там не написано, что распитие запрещается? - Написано, товарищ начальник. - Вы, стало быть, не подчиняетесь? - Мы бы поужинали и сразу в гостиницу пошли, нам завтра на работу... - Проводите их к дежурному, старшина! - Товарищ начальник, мы штраф заплатим, только отпустите нас. - Ладно, ладно, идите... Когда за трактористами закрылась дверь, подполковник сказал: - Этим хлопцам можно верить. Они тут ни при чем. Поздно ночью из милиции поселка Карабулак Талды-Курганской области по рации передали, что задержали Владимира Ориниченко и Валерия Дрожжина, что они приехали в Карабулак на попутной машине ЗИС-150 и что при них значительная сумма денег. На вопрос "Откуда деньги?" отвечают: "Накопили". Когда задержанных доставили в Уч-Арал, все оперативники собрались в кабинете начальника. Последними пришли сотрудники областного управления внутренних дел. Задержанные держались, на удивление, робко, вежливо поздоровались и скромно стали в сторонке. Вновь вызвали кассира. Когда Валентина вошла в кабинет, она в первую минуту не заметила задержанных и, не поздоровавшись, спросила: - Нашли? Начальник райотдела, сделав небольшую паузу, ответил: - Деньги нашли. И нашли вот брата вашего мужа Володю и его товарища. У Валентины на лбу выступил пот, она как-то вяло опустилась на подставленный стул. - Вам плохо? - спросил ее начальник. - Нет-нет, я, товарищ начальник, расскажу вам все... - Все? - Ну да, все началось с шутки. Несколько дней назад у нас за обедом зашел разговор о легкой жизни. Володя и его товарищ Валерий говорили, что, мол, если бы было много денег, они бы распорядились ими как следует. Болтали всякое, одним словом. А я им в шутку сказала: вот взяли бы и ограбили кассу. Мальчики переглянулись между собой и сказали мне: - Правильно. Мы ограбим тебя, когда у тебя будет много денег. Вечером они зашли ко мне и забрали все деньги - больше двадцати тысяч. Мы договорились, что потом, когда все пройдет, деньги поделим пополам... в шутку, конечно... - Нам кажется, эту шутку, гражданка Семенова, вам придется описать более подробно... Когда задержанных увели, начальник сказал: - А ведь знаете, вначале они, по-видимому, действительно говорили об этом в шутку. Правду говорят, что есть вещи, которыми не шутят. Потом мысль об ограблении кассы утратила первоначальную шутливую форму. Они продумали все детали и решили нас одурачить. Шутка приняла несколько иной оборот. И надо сказать, шутила Семенова вначале довольно удачно, когда прибежала сюда к нам. Они рассчитали, что пурга заметет все следы и что, даже если и привезут собаку, она их не найдет. Да и самолеты не летят в пургу. Но шутка, как видите, не удалась.
В.ПОПОВ, доктор юридических наук
ТРОЕ НЕИЗВЕСТНЫХ
Было осеннее утро в Алма-Ате. В эту пору здесь, в предгорьях Алатау, теплое дыхание недалекой пустыни растворяется в холодных потоках, спускающихся с горных вершин. По вечерам, по ночам уже приходится снимать с вешалки пальто. В темно-коричневый реглан был одет и мужчина, безмятежно спавший в сухом арыке, который тянется вдоль Люцерновой улицы. Мимо шли на работу люди. - Видать, здесь ему показалось мягче, чем дома в постели, - попытался сострить какой-то молодой парень. - Валяются, как свиньи, только что не хрюкают! - зло бросила женщина. Но военный, шедший следом за ней, задержал шаг. Что-то в позе лежавшего показалось ему неестественным. Подойдя, заметил бурые пятна на пожухлой траве, а потом, присмотревшись, - такие же пятна на плаще. - Товарищи! - громко сказал военный, - это не пьяный. Это убитый! Около арыка собралась толпа. Захлопали калитки, к месту происшествия со всех сторон спешили люди. - Да ведь это наш сосед! - ахнула пожилая женщина. - Батюшки! Он и есть. Невестин! А вон и его жена. Из переулка выбежала молодая женщина. Толпа сразу затихла и расступилась. Невестина подошла к арыку, тихо вскрикнула... В тот же момент раздались отрывистые гудки милицейского "газика". Кто-то успел позвонить, сообщить. Оперативную группу возглавлял полковник Ивакин - коренастый мужчина с румяным лицом и седеющими висками. Его сопровождал франтоватый судебный медик Молотков, кроме них, были проводник с серебристой овчаркой, два работника уголовного розыска и эксперт научно-технического отдела. Пока они занимались своими делами, полковник Ивакин подошел к жене Невестина. Молодая женщина все еще не могла прийти в себя, не могла поверить в то, что случилось. Она пристально смотрела на полковника и не видела его. Ивакин осторожно дотронулся до ее руки. Невестина вздрогнула. - Я начальник райотдела милиции, - представился он. - Я все понимаю. Но поймите и вы: каждая минута промедления сейчас помогает этим подонкам заметать следы, и поэтому... - Какое это может иметь значение! - сказала Невестина, и голос ее вот-вот готов был сорваться от непосильного, невероятного напряжения. - Какое это теперь может иметь значение для меня? Кто мне его вернет? Кто?.. - Значит, пусть они гуляют на свободе? - возразил Ивакин, стараясь говорить как можно мягче, понимая, что никакими словами нельзя облегчить горе этой женщины. - Я прошу вас: возьмите себя в руки. Помогите нам. Женщина продолжала молчать. Молчал и полковник, давая ей время собраться с силами. Наконец, она заговорила: - Мы с Колей... Коля и я - мы не так давно вернулись с Севера. Работали там. Несколько лет. Николай - инженер, топограф... - Она говорила о нем в настоящем времени, она пока еще не могла употребить короткое страшное слово "был". - Как же они его... Он же боксер. И по самбо разрядник. Врагов у него... Я не знаю никаких его врагов. На Севере у нас в партиях работали всякие люди. И уголовники из отбывших срок. Он отлично знал их повадки. И хоть не подлаживался к ним, но они уважали его именно за это и за его справедливость. Нет, он мне ничего не говорил, что встречал кого-то из них. Да они бы и никогда... Но боже мой, боже мой! Как же я теперь все объясню Надюшке? К Ивакину подошел оперативный работник, немного потоптался и тихо доложил: - Товарищ полковник, одежда - вся, не снятая, новое пальто, новый костюм, туфли модельные. На руке - золотые часы, в кармане деньги - сто десять рублей. Невестина вдруг зарыдала, закрыв лицо руками. - Вчера часов в шесть вечера Коля пошел к товарищу, - продолжала она рассказывать, тяжело всхлипывая. - Я ждала его всю ночь. Я злилась, думала, что они заигрались в преферанс. Ивакина позвали. Он глазами показал оперуполномоченному на Невестину - "успокойте" и еще распорядился: выяснить, к кому накануне ходил Невестин, и проверить, что это за "товарищ", где он был вчера вечером и ночью. Пока что дело не прояснилось. Не помогла и собака. Поначалу Норка взяла след, уверенно потащила за собой проводника и без всяких сомнений привела в дом солиста оркестра из академического театра! Внушительный хозяин вначале перепугался, оказавшись перед разъяренной овчаркой. Его пышной супруге стало плохо. Оправившись от испуга, солист возмутился. - Это черт знает что! Уймите сейчас же вашего пса! Мы были вчера вечером с Лидией Александровной в кино. Мы смотрели фильм, черт возьми! Домой шли с соседями. С нами был Иван Христофорович с женой и тещей. Что же, мы впятером зарезали человека? Да, да, мы проходили в десять часов вечера по Люцерновой улице и видели в канаве пьяного. Мало ли валяется пьяных? Когда проводник вернулся и доложил Ивакину о неудаче, ему сильно влетело. - Вы молодой еще работник, - выговаривал ему полковник. - Так надо было вначале посоветоваться со мной, а не кидаться с бухты-барахты. Кто же берет след не от трупа, а от обочины? Вон откуда надо было взять! Он указал проводнику на листья, вдавленные в дно арыка. - Обождите пока, - остановил он проводника и пошел навстречу человеку в штатском, который только что появился на месте происшествия. Ивакин давно знал Петрова, старейшего следователя прокуратуры. Несколько раз им приходилось вместе работать. - Вовремя подъехали, Василий Иванович. Обстановка - сплошной туман. Судите сами... - Три раны на теле Невестина, - сообщил медик. - И все три смертельные, но погиб он, видимо, от третьего удара. В сердце. Били ножами. Судя по размерам разрезов на пальто, действовали три ножа. - Выходит, что убийц было по крайней мере трое! Да и судя по тому, что говорила о муже Невестина, в одиночку с ним справиться было бы трудно. Как вы считайте, доктор, смерть наступила здесь? Я хочу спросить - на том месте, где лежит убитый? - Конечно, - последовал ответ. - Об этом говорит все, и прежде всего - следы крови. Они все находятся на земле, под самим телом. - Тут-то все ясно, - резюмировал полковник. - Но вот где же загадка, Василий Иванович? Ивакин взял Петрова под локоть и отвел в сторону. Остановившись около забора, полковник показал на крупные капли крови, засохшие с ночи на траве. Петров, наклонившись, насчитал шесть пятен. Здесь же валялся нож с наборной пластмассовой рукояткой. Если Невестин был убит на том месте, где находится сейчас труп, то что же произошло здесь? Чей это нож, как он сюда попал, имеет ли он отношение к преступлению? Может быть, нож был у Невестина? Он пытался защищаться и ранил кого-то... Ивакин натянул резиновую перчатку и поднял нож, удерживая его за кончик лезвия, покрытого бурой ржавчиной. Сразу же стали видны матовые овалы на гладкой поверхности рукоятки: отпечатки чьих-то пальцев! Невестина по-прежнему стояла в стороне, ее невидящий взгляд упирался в спины людей, закрывавших от нее тело мужа. Нож показали ей. Она отрицательно покачала головой. Нет, не было у Коли такого. Петров поделился с Ивакиным возникшими у него соображениями: может быть, следы крови у забора никакого отношения к этому убийству не имеют. А может, кто-то пытался задержать хулиганов? Или они, эти пятна, появились после драки между бандитами? Почему же тогда они не взяли денег, не сняли золотые часы с руки своей жертвы? Что им помешало? И сколько еще возникнет этих "что", "если", "возможно", "почему", прежде чем будут получены исчерпывающие ответы на все вопросы, которые внезапно встали перед следствием солнечным утром, возле сухого арыка на Люцерновой улице... Полковник подозвал оперуполномоченного: - Быстро - в управление! Проверь, не было ли минувшей ночью раненых в этом районе. И еще... Пока Ивакин растолковывал, что еще нужно выяснить и как действовать дальше, Петров неторопливо пошел в сторону соседней, Павлодарской улицы. Его вели капли. Первую из них он увидел всего лишь в полутора метрах от того места, где лежал нож. Хорошо, что ночью не было дождя! Очевидно, кровь падала на пыльную дорогу крупными каплями, с небольшого расстояния, накапливаясь где-то, скорее всего в повязке. Раненый уходил. Следы ног невозможно было различить на проезжей части улицы, засыпанной гравием. Теперь на помощь снова пришла Норка. Несколько секунд она крутилась вокруг того места, где лежал нож, а затем устремилась на Павлодарскую и, низко опустив морду, побежала вдоль кровяных капель. Проводнику, тренированному бегуну, приходилось сдерживать Норку, чтобы примериваться к явно ограниченным спринтерским возможностям грузного Ивакина и Петрова, тоже немолодого уже человека. Капли крови привели в овраг, который отделял Педагогическую улицу от Суворовской. По склонам оврага к бурлившей на его дне горной речушке спускались сады и огороды. По берегу петляла тропинка. Капли крови заметны и здесь. Норка уверенно тянула поводок. Вот на тропке лежит бревно. На его коре - две красные капли. Раненый мог обойти это препятствие только справа, но никак не слева. Норка обошла бревно тоже справа. А это значит, что человек, терявший кровь, был ранен в левую часть тела. Другая важная догадка возникла, когда преследователи остановились у забора, преградившего путь. Норка обнюхала траву у запертой калитки, поднялась во весь рост и глубоко втянула носом воздух. - Барьер! - скомандовал проводник. Полутораметровая калитка для Норки - пустяк. Собака присела на задние лапы, взвилась вверх и перемахнула через ограду. Следом за ней перепрыгнул проводник. Грузный Ивакин даже не пытался последовать примеру подчиненного: нашел в заборе лаз и, ругаясь вполголоса, с трудом протиснулся в сад. Петров остался на улице. Он пытался представить, как мог раненый преодолеть такое серьезное препятствие? В том, что он это сделал, сомнений не было: Норка сразу же нашла в саду следы, а Ивакин крикнул, что вновь обнаружил капли крови. Дверца калитки была подвешена к столбу. Второй столб служил косяком: ввинченное в него кольцо удерживало замок. Верхушки столбов, поднимавшиеся над калиткой приблизительно на метр, соединялись перекладиной. Таким образом, над калиткой возвышалась как бы деревянная буква П.
