Среди друзей

 Я не видел более приятных в общении людей, чем русские. Даже незнание языка при этом не является помехой. 
     Субботняя ночь, время близится к половине третьего. Я возвращаюсь в свою гостиницу с Центрального телеграфа, еду не спеша по улице Горького. У площади Пушкина на моем пути встречается мужчина и что-то спрашивает по-русски. 
     Я подумал сначала, что подвыпивший прохожий просит дать закурить. Я достал из кармана пачку сигарет. Он улыбнулся и сам протянул мне пачку. Мы пошли рядом. Он не знает ни слова по-турецки, а я по-русски... Но мы все время говорим, не умолкая. Трудно поверить, но мы понимали друг друга. Когда мы подошли к памятнику Пушкина, он сказал: 
      — Давайте присядем. 
     То есть так я понял то, что он сказал. 
     Мы сели на одну из скамеек на сквере. Он стал рассказывать о Пушкине, а я сказал: 
      — Я очень люблю Пушкина. 
      — Вы знаете его стихи? — спросил он. 
      — Совсем мало, — ответил я, — но он умеет любить, как турок. Поэтому я и люблю Пушкина. Когда в сердце турка загорится любовь, за нее он не пощадит своей жизни. 
      — Нет, Пушкин погиб, спасая свою честь... — ответил он. 
     Мы заспорили. По-настоящему заспорили, хотя и на разных языках. 
     Мы встали. Пошли дальше. Теперь заговорил я. Он иногда перебивал меня, спрашивал о чем-то, я отвечал. 
     Мы подошли к площади Маяковского. Продолжили разговор у памятника поэта. Потом дружески обнялись и расстались. Я был очень, очень доволен этой встречей. Полагаю, он тоже. Вдруг я вспомнил, что забыл спросить, как его зовут. Крикнул ему вслед, но он не услышал. Он тоже не спросил моего имени, не поинтересовался, кто я такой. 
     Пробило четыре, когда я вошел в гостиницу. 
     Следующее утро — воскресенье... Я с моим другом-переводчиком отправился в Союз писателей за письмами от жены. По случаю воскресенья дверь оказалась на запоре. Мы позвонили. К нам вышла женщина. Мы спросили ее, можем ли получить письма. Она не сказала: «Сегодня воскресенье» или «Вы не сможете их получить». Прежде всего пригласила нас зайти. Минут пять что-то говорила. Затем к нам подошел мужчина. Надежда получить письма, которых я очень ждал, укрепилась. 
      — Вы знаете, ведь сегодня воскресенье, — сказал человек. 
      — Да, — ответил я. 
      — По воскресеньям все закрыто. 
      — До свидания, — коротко ответил я по-русски и направился к двери. 
     Но человек нашел в моем лице собеседника и не захотел так быстро отпустить: 
      — Если бы вы пришли в другой день, не в воскресенье, то обязательно получили бы свои письма. 
      — Несомненно. 
      — Я очень сожалею, что не могу вам помочь. 
      — Спасибо, балшой! До свидания, — сказал я по-русски. 
      — Знаете, вчера была суббота. 
      — Да. 
      — Если бы вы пришли вчера, то получили бы ваши письма. 
      — Конечно. 
      — Но вчера вам нужно было прийти до обеда. Потому что по субботам после обеда вы никого не застанете... Конечно, вы могли бы получить ваши письма, если они пришли, а если они не пришли, то что вам получить? 
      — Спасибо балшой... До свидания. 
      — Сейчас я вам скажу: завтра понедельник. 
      — Я знаю. 
      — Если вы придете завтра, то получите свои письма. 
      — Спасибо. 
      — Но не приходите до двенадцати утра и после пяти: никого не застанете. Вы сможете прийти в три часа? Если завтра у вас дела, можно зайти во вторник или в четверг. 
     Он так искренне хотел помочь, что я не мог рассердиться на его словоохотливость, а он продолжал мне вслед. 
      — Если ваши письма пришли, то вы их завтра обязательно получите, — услышал я его голос уже за дверью. 
     Следующий день — понедельник. Я должен был встретиться с одним русским другом у Театра сатиры. Мой приятель сказал, что Театр сатиры совсем близко от гостиницы, в которой я живу. 
     И действительно, как раз напротив гостиницы «Пекин», где я остановился. Но я этого не знал. Не знал я и русского алфавита и не мог прочитать огромные буквы над зданием: «Театр сатиры». 
      — Простите, — обратился я к прохожему, — где Театр сатиры? 
     Турок протянул бы палец и показал: «Вот, напротив!». Но словоохотливый и готовый на любые одолжения русский начал объяснять: 
      — Пройдите направо метров триста. Там увидите подземный переход. По нему перейдете на другую сторону, затем... 
     К нам подошла женщина в шляпке: 
      — Вам куда нужно! 
      — В Театр сатиры! 
      — Почему вы посылаете его дальней дорогой? — сказала она человеку. И повернулась ко мне: 
      — Я укажу вам путь короче. Видите памятник Маяковскому? Ведь вы знаете Маяковского, правда? Это наш великий поэт. Каждое его слово — снаряд. Так вот идите к памятнику... 
     Человек возразил женщине: 
      — Тут такое движение! Ему не пройти. Лучше всего по переходу. 
     Подошел пожилой мужчина. 
      — Вы иностранец? — спросил он по-английски. 
      — Да. 
      — Вы собираетесь в Театр сатиры? 
      — Да. 
      — Почему вы не покажете ему кратчайшую дорогу? — упрекнул он мужчину и женщину и начал объяснять, как пройти к Театру сатиры совсем уже другим путем. 
     Потом все трое начали спорить, как лучше пройти к Театру сатиры. Пока они спорили, подошла очень миловидная русская девушка. Спор достиг наивысшей точки. 
     Я решил отойти в сторону и стал наблюдать за ними. Девушка утверждала, что лучше всего мне сесть в такси. Подошел еще мужчина. В пылу спора они, по-видимому, уже забыли обо мне, и я побрел сам по себе. Вдруг передо мной вырос приятель, с которым я договорился встретиться; оказывается, он ждал меня. Мне оставалось только перейти улицу. 
      — Вы легко меня нашли? — спросил он. 
      — Очень легко, — ответил я. 
     И мой приятель тоже начал объяснять, как проще всего найти Театр сатиры. Между тем мы стояли перед самой его дверью. 
      — Я уже знаю, — поблагодарил я. 
      — В следующий раз вам будет совсем легко найти дорогу. Русские люди отзывчивы и общительны. Когда узнаешь поближе, невозможно не полюбить их всем сердцем. 

http://ocr.krossw.ru/html/nesin/nesin-rasskazy-ls_28.htm